Было уже около полудня, когда она наконец-то вышла к нужному дому. Остановилась, запрокинула голову вверх. Все четыре этажа серого камня уходили прямиком в небо. Сизая вуаль облаков казалась водой. Чувствуя себя странной обитательницей подводного мира, Зина вглядываясь в дом. На всякий случай сверилась с записной книжкой — да, это был нужный ей адрес, вне всяких сомнений.

Серый одноглазый кот, зашипев, стремглав рванул из-под ее ног и быстро скрылся в щели между воротами и стеной, с трудом протиснув свое тощее тело в монолитную каменную впадину. Еще двое пушистых обитателей трущоб сидели под деревом, лениво поглядывая на окружающих. Здесь повсюду были коты. Неотъемлемая часть Молдаванки — коты всех видов и окрасов были коренными и самыми важными обитателями района, который невозможно было описать в двух словах.

У Зины и не было этих двух слов, у нее ничего не было, кроме отчаянной решимости двигаться дальше — прямо в открытые нараспашку ворота дома, за которыми виднелся грязный морщинистый двор.

Ее появлению здесь способствовала настолько мерзкая сцена, что о ней противно было даже вспоминать. После вскрытия тела Андрея Зина все-таки поехала на работу, борясь с головокружением и тошнотой. Все, пережитое в то утро, давило на нее непосильным грузом. И страшно было не столько осмысление смерти Андрея, а то, во что его превратила, что сделала с ним такая смерть. Страшно было понимать и воочию видеть то, что может произойти с человеческим телом после смерти. Какой бренной, непрочной, легкоразрушимой является человеческая плоть.

Ей было страшно от этого. И от того, что Андрея больше нет, тоже. Думать не хотелось ни о чем.

В поликлинике первым делом Зина отправилась в кабинет к Фаине Романовне. Сверившись с расписанием, она убедилась, что ее старшая подруга в эти часы должна быть на приеме.

Но… в кабинете вела прием совершенно другая врач!

— Фаина Романовна заболела? — поздоровавшись, спросила Зина у коллеги. Та быстро поднялась из-за стола, оставила в кабинете пациентов и буквально вытолкнула Зину в коридор.

— Я не знаю. И никто не знает, — понизив голос, испуганно озираясь по сторонам, произнесла она.

— Что это значит? — перепугалась Зина.

— Фаина Романовна не вышла на работу. И вчера ее не было. На больничном она, или что еще — никто не знает!

— Но так не может быть, — Зине вдруг стало страшно. — Домой к ней ходили?

— Я не знаю. Может, главврач и посылала кого. Но мне вчера велели ее заменить. Ты ее адрес в отделе кадров посмотри, если узнать что хочешь. Я ведь даже не знаю, где она живет.

Зина была в отделе кадров, когда там чернее тучи появилась главврач.

— Что вы тут делаете? — с ходу накинулась она на Зину. — У вас что, свободное посещение?! Я вышвырну вас к чертовой матери!

— Я предупредила, что утром буду на вскрытии, — спокойно ответила Зина.

— Да? Вот и переходите туда работать! А у меня должна быть дисциплина! А здесь что вы делаете? — Главврач сжала кулаки.

— Я хотела узнать адрес Фаины Романовны, — все так же спокойно объяснила Зина, — она не вышла на работу.

— Да вы издеваетесь надо мной?! — почти завизжала главврач. — Вам какое дело?! Чем вы в рабочее время занимаетесь? Никакого адреса! Все слышали? Никакого адреса ей не давать! Вон отсюда!

— Вы не смеете так со мной разговаривать! — Кровь хлынула Зине в лицо. — Какое право вы имеете так…

— Вон отсюда! Я покажу тебе права! И так еле терплю, не знаю, как вышвырнуть! Самая умная нашлась! Вон отсюда! Вон! — кричала уже во весь голос главврач.

Отвечать смысла не было. Терпеть оскорбления дальше — тоже. Поэтому Зина развернулась и ушла, твердо дав себе слово при первой же возможности написать заявление.

Но пообещать было проще, чем сделать. Пытаясь успокоиться, она стояла в коридоре. Руки ее тряслись.

Кто-то легонько тронул ее за плечо, и, обернувшись, Зина увидела девушку из отдела кадров. Она протянула ей бумажку.

— Вот, — шепотом, оглядываясь по сторонам, быстро заговорила девушка, — это ее адрес. Фаина Романовна как-то сынишке моему помогла, микстуру ему выписала. И у него сразу кашель прошел. Она хороший человек, очень. Я тоже волнуюсь за нее.

— Значит, это правда, что ее нет уже два дня?

— Даже больше! Только почему-то никто не хочет об этом говорить!

Фаина Романовна жила на Молдаванке, в коммунальной квартире в одном из старых домов. Очень скоро Зина стояла перед облупленной дверью этой квартиры. К Фаине Романовне нужно было звонить два раза. Зина нажала кнопку звонка. К ее удивлению, дверь открылась почти сразу.

— Вы из милиции? — На пороге стояла полная черноволосая женщина, еще молодая и довольно привлекательная на вид.

— Простите… — Нехорошее предчувствие кольнуло Зину прямо в сердце.

— Мы сегодня в райотдел ходили, писать заявление. Обещали прислать следователя. Это вы?

— Нет. Я с работы Фаины Романовны. Ее коллега. А что случилось? Зачем вам милиция, следователь?

— Пропала наша Фаина Романовна! — Женщина всхлипнула, очень искренне. — Вот уже три дня, как мы не можем ее найти.

У Зины едва не подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она прислонилась к стене.

— Вы можете рассказать мне подробно? — Голос ее задрожал. — Ее и на работе нет! Я пришла узнать.

— А нечего тут рассказывать. Три дня назад Фаина Романовна ушла из дома на рынок. Это суббота была, выходной. Она на Привоз сходить собиралась, тут недалеко. Вышла где-то в десять, и до сих пор не вернулась. У одной из соседок ребенок заболел, так Фаина Романовна уколы ему делала. В три часа дня уколоть надо было, когда она не вернулась, соседка и подняла панику. Мы все очень расстроились, — женщина действительно выглядела подавленной, и, казалось, говорила искренне.

— Вы в милицию обратились?

— Сразу же! Но там сказали — заявление о розыске человека по закону можно подавать только через три дня. Вот сегодня мы как раз и подали… Нет никаких следов!

— В больницы звонили, в морг?

— В день исчезновения звонили. А потом — нет.

— Нужно опять позвонить. Как она была одета, что взяла с собой?

— Одета обычно, в платье. В руках сумка тряпичная — она с ней всегда ходила на Привоз. Мне сказала, что на рынок пойдет. Обычно выглядела, как всегда, не нервничала, ничего такого.

Зина записала женщине телефон поликлиники и свой домашний адрес и попросила сообщить, если будут какие-то известия. Затем стала спускаться по лестнице вниз.

На душе было так сумрачно, что весь мир казался беспросветным, черным. Хотелось плакать, но плакать она не могла. А в голове, как назло, стучало только одно, только одна жуткая мысль рвала мозг, буквально выворачивала его наизнанку. Мысль о том, что Фаина Романовна так и не успела ей сказать название того странного села.